Пепел Клааса - Страница 106

106

Приготовления к битве не прекращались ни на мгновение. Перед мысленным взором Лукаса постепенно вырисовывался план магистра. Конечно, Плеттенберг рассчитывает, что русские бросятся на обоз, поэтому-то телеги с добром и выставили вперед. Роскошные ткани и посуда, вопреки обыкновению лежали поверх менее ценного скарба. Пожертвовать обозом, чтобы отвлечь часть войска – расчёт может оправдаться. Левый фланг прикрывает озеро, значит, московиты отсюда зайти не смогут. Но остаётся правый фланг и тыл. Кто знает, сколько у Щени и Шуйского на самом деле воинов. Что если их орды просто окружат орденский отряд и сбросят в озеро? Хамерштетер с тревогой взглянул на край поля, всё ещё прикрытый лоскутами цеплявшегося за опушку утреннего тумана. Из леса доносился гулкий стук топоров и треск падающих деревьев. Как же он сразу не догадался: у обоза осталось так мало аборигенов, потому что большую часть из них отправили копать рвы и ставить частокол. Но укрепления смогут выдержать натиск московитов, только если их будет оборонять достаточное количество воинов, а их не хватает.

Что-то хлюпнуло под сапогом Лукаса. Он посмотрел на землю и выругался – подошва погрузилась в падаль. Рыцарь принялся неистово тереть сапог о траву. Нельзя идти к магистру, распространяя вокруг себя зловоние. Он представил себе гримасу Руперта.

– Гром и молния! – клокотал Лукас, – Дьявол!

До шатра идти и идти. Времени нет, нужно спешить. Лукас выругался в последний раз и пошёл быстрее, не обращая внимания на укоризненный взгляд шедшего мимо капеллана во францисканской сутане.

Ландскнехты расставляли на холмах пушки. Все до единой. «Что же он придумал, этот Плеттенберг, – гадал Лукас. – Ни одной пушки на фланге. Да нас же сомнут!»

По полю, откуда должны наступать московиты, расхаживали швейцарцы, вбивая на одинаковых расстояниях колья с красными лентами. «Что они, на турнир что ли собрались?» – недоумевал Хамерштетер.

Путь в шатёр магистра преградили скрестившиеся алебарды. Хамерштетер бросил гневный взгляд на рослых пехотинцев.

– Идёт военный совет, – сказал начальник охраны, издевательски глядя рыцарю в глаза. От ярости кровь бросилась Лукасу в лицо, но он сдержался. Его не удосужились позвать на совет! Положение и впрямь отчаянное, если даже дипломатичный Плеттенберг пренебрёг своими правилами. Зато теперь Лукас точно знал отношение магистра к своей персоне: в нём, Лукасе Хамерштетере, на самом деле не нуждались. Ему льстили, его задабривали маловажными поручениями и обильными посулами, но в решающий миг про него забыли.

– У меня срочное донесение магистру, – сказал он невозмутимо и вошёл в шатёр. Как и следовало ожидать, Лукас увидел возле Плеттенберга знакомые персонажи. Матиас Пернауэр сидел за столом, подперев ладонью голову, его мощная пятерня терялась в каштановой курчавой бороде. Генрих расположился рядом, откинувшись на спинку резного стула, и, скрестив перед собой вытянутые ноги, разглядывал орнамент на средней колонне шатра. Феллинский комтур морщил лоб, всматриваясь в рисунок, который фенрих Шварц набрасывал пером на большом листе бумаги. Шварц нагнулся над столом, его плащ и волосы ниспадали на бок, закрывая от Хамерштетера лицо. Плеттенберг восседал во главе стола – седеющие волосы, раздваивающаяся к низу борода и исхудавшее лицо свисали с блестящей лысины. Он напоминал скорее клерка или университетского профессора, нежели полководца. Лишь огромная мозолистая рука, впившаяся в стол наподобие лапы хищной птицы, выдавала подлинный род его занятий.

– Ежели они и вправду бросятся на обоз, – объяснял Шварц, – то мы уйдем непобеждёнными. Но если они нападут на нас всеми силами…

Тут все обратили взгляд на Хамерштетера.

– Двое русских соглядатаев высматривают лагерь, – доложил он, не дожидаясь расспросов. – Они совсем близко.

Магистр поднялся на ноги, за ним встали оба Пернауэра и Руперт. Шварц положил перо на стол и выпрямился.

– Следует выслать своих соглядатаев, – сказал Плеттенберг. – Нам нужно знать их количество, где сейчас их главное войско и сколько у нас времени на изготовку.

– Позвольте мне исполнить сие, – предложил Хамерштетер.

На мгновение их глаза встретились. Плеттенберг понял, какая глубокая обида терзала Лукаса.

– Благодарю, брат Хамерштетер, – ответил он, слегка склонив голову на бок. – Все здесь присутствующие свидетели Вашей храбрости и преданности Ордену. Скачите немедленно и да хранит Вас Бог.

Все пятеро вышли из шатра, их белоснежные плащи слегка развевались на ветру. С запада заходили черные тучи.

– Надеюсь, управимся до грозы, – бросил Руперт отрывисто. – Иначе конница увязнет.

– Все, кто способен сражаться пешими, пусть оставят коней, – приказал магистр.

За холмом прогремело. Лукас удивился, что гроза столь близко, но спохватился, вспомнив про пушки. Вскоре они подошли к позициям. Швейцарцы суетились возле орудий, подкладывая деревянные колья под одни, вынимая их из-под других. Рослый малый подошёл к Плеттенбергу.

– Огненный снаряд пристрелян! Не желаете ли взглянуть?

Магистр кивнул.

Швейцарец достал из ножен меч и занёс его над головой. Барабанщик забил дробь. Белой молнией клинок блеснул в воздухе – поле огласилось грохотом. Плеттенберг прищурился, стараясь проникнуть взглядом сквозь дымовую завесу. Ветер унёс белые клубы, обнажив поле, геометрически израненное воронками. Все ядра точно легли на расстояниях, отмеченных колышками с красными лентами.

– Аркебузы столь же славно пристреляны? – спросил магистр цойгмейстера.

106